21.01.2009 в 12:29

Пишет  =Lucius=:

Всегда кажется, что нас любят за то, что мы так хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит. (с) Толстой

---

24.01.2009 в 20:22

Пишет  Мех в рыжих носках:

Позвольте мне лечь и тихонько уснуть Позвольте на время прервать разговоры, Не трогать руками электроприборы, Свернуться, уткнуться, заткнуться, зевнуть. Позвольте забыться предпраздничным сном, Где я и компания вежливых кошек: Под стол - кружева хлебо-булочных крошек, На стол - две бутылки с холодным вином. Где важно лишь просто и мудро разлить И вовремя выпить, без шума и гама... Я маленький парусник Васко де Гама Позвольте уплыть...

---

24.01.2009 в 16:30

Пишет  lady-catgirl:

...

память, она капризна и своевольна, ей не прикажешь:
вот этим любуйся, а вот от этого отвернись и никогда не обращай туда взгляд.
память берет тебя за волосы и бьет лицом о стену воспоминаний.
кто сказал, что плохое забывается? тот, кто не знает?
или тот, кто действительно умел забывать плохое?

---

26.01.2009 в 23:42

Пишет  Evs:

"даже 20 лет ожидания любимого стоят 1 дня бесконечного счастья, а 20 лет прожитые в страдании с идиотом не стоят ничего, кроме твоих нервов!!!!
Лана Бойко

---

27.01.2009 в 17:35

Пишет  Unspotted:

после разрыва определенные улицы, места, даже время становятся запрещенными. город превращается в пустынное поле битвы, заполненное минами воспоминаний. Надо внимательно смотреть, куда наступаешь, иначе тебя разорвет на куски(с) секс в большом городе

---

27.01.2009 в 17:15

Пишет  Unspotted:

Не умею засыпать рядом с одним мужчиной и думать о другом. Моральное блядство в этом доме недопустимо.(с)

---

27.01.2009 в 10:18

Пишет  пьяница:

Никто мне столько не принёс добра,
Как недоброжелатели мои…
Порой в упор, порой из-за угла,
Они, терзая мир мой и покой,
Стоят передо мной как зеркала,
Показывая мне, кто я такой…
Показывая мне, как всё вокруг,
Теряя краски, тает без следа…
Как молчаливо исчезает друг,
А потому, что не был никогда…
Как (не случайно) остаюсь один
Закованный в лёд мрака…
Нет надежд…
Теперь я стопроцентный господин
Своей судьбы – реальной, без одежд…
И только ТЫ одна сейчас со мной,
А значит и в аду возможен Рай,
А значит, осень может стать весной,
И смерь придтет … просить:
- «… не умирай…»

---

29.01.2009 в 16:52

Пишет  Рыжие капли с волос:

Приходит девушка в церковь и спрашивает священника:
- Батюшка, дайте, пожалуйста, оценку той интерпретации исихазма, которую отец Иоанн Меендорф осуществил в своей последней монографии, вышедшей в Париже в период становления там русской диаспоры...
- Замуж, дура! Немедленно замуж!!!

---

30.01.2009 в 03:35

Пишет  КотенокЪ с помойки:

Энди Уорхол...
«Вес не так важен, как в этом нас пытаются убедить журналы. Я знаю одну девушку, которая смотрит только на свое лицо в зеркальце домашней аптечки и никогда не смотрит ниже плеч, а весит она четыреста или пятьсот фунтов, но этого она не видит, а видит только красивое лицо и поэтому считает себя красавицей. И поэтому я тоже считаю ее красавицей, потому что обычно я принимаю людей такими, какими они сами себя видят, поскольку их представление о себе больше связано с тем, как они мыслят, нежели с их внешним видом. Может, она весит все шестьсот фунтов, кто знает. Если ей все равно, то и мне тоже»

.... очень понравилось это высказывание...

---

30.01.2009 в 04:49

Пишет  Остроухая:

очень легко обмануть того, кто любит тебя и, практически, невозможно того,кого любишь ты.
(c)

---

22.01.2009 в 12:57

Пишет  Девушка Стифлера:

Memories
-Я не очень люблю слово «воспоминания».
-Почему?
-На уроке японского в начальной школе я прочитал один рассказ.
-Какой?
-Он назывался «Какого цвета было платье девочки?» Слышала про такой?
-Не слышала...
-Две девочки, назовём их «А» и «Б», вместе вспоминали прошлое. Они обсуждали рисунок, висевший на стене у лестницы, когда они учились в начальной школе. Изображение девочки, которая собирала цветы на фоне ярко-красного заката. Ты правда никогда его не читала?
-Нет..
-«А» говорит: "Как трогательно. Ты говоришь о нарисованной девочке в чудесном жёлтом платье?" «Б» отвечает: "Нет, платье на ней было красным прямо как закат. Оно было красным!" "Нет, оно определённо было жёлтым!" "Хорошо, давай тогда поедем и посмотрим".
И вот они с волнением достигли старого, вызывающего настольгию здания школы. Какого цвета было платье девочки?
-И какого цвета оно было?
-У него... не было цвета. Это был чёрно-белый рисунок. Совершенно чёрный силуэт в совершенно чёрном платье. Но в воспоминаниях обеих девочек платье на картинке было цветным. Понимаешь? Человеческие воспоминания слишком туманны. Чёрно-белое кажется цветным, события- более волнующими, вещи преукрашиваются... Всё кажется более значимым чем на самом деле. Поэтому я и не верю во все эти разговоры о «Прекрасных воспоминаниях».

Из аниме "Это были мы" (Bokura ga ita), Yuuki Obata (c)

---

22.01.2009 в 15:41

Пишет  fairy tale on night:

(с)
Бросала ли тебя когда-нибудь женщина, друг?
Помнишь ли, как тебе было больно?

Несмотря на твои уверения в том, что на такие мелочи тебе плевать и на все попытки показаться матёрым циником и похуистом, который вообще-то всегда САМ бросает баб, я уверен, что ты помнишь. Ведь здесь и предательство, и чувство собственной несостоятельности, и холодная кислота ревности (её больше всего). И горькое чувство удивлённой покинутости, словно у телёнка, который мирно посасывал тёплое вымя, а ему обухом промеж беззащитных шелковистых ушей. Телятинка нежная.

Ты просыпаешься на мокрой подушке, и стыд, стыд, ведь мужчины вроде бы не плачут.
Пытаешься извести, выскоблить её образ из себя, но на этой стадии это под силу только героину. Проблема лишь в том, что у этого замечательного лекарства есть одно маленькое побочное действие: за полтора года переделывает человека в полноценное насекомое. Которому, справедливости ради надо отметить, действительно похуй на всех баб планеты. Но насекомые долго не живут.

Ты напиваешься до поцелуев её фотографий.
Следующая стадия деструктивна: ты эти фотографии рвёшь.
Оставляешь только детскую, в смутной надежде на то, что так будет легче простить.

Тебя мучит желание увидеть её, объясниться (хотя объяснялись уже хУеву пирамиду раз), но тот факт, что ушла она не просто в простительную пустоту, а к другому, делает предполагаемую встречу с ней социально опасной, потому что вдруг она придёт с ним, а в тюрьму неохота.

Звонки твои невменяемы и истеричны, ты сам себе противен, потому что понимаешь, что выглядишь дрожащим, шмыгающим слабаком, а так хочется быть сильным.

А как бы поступил сильный человек, ставший вдруг ненужным на ярко освещённой сцене?
Удушил бы (привет, Отелло, психованный ниггер) подлую предательницу? Спятил бы, дико хохоча, и обоссал суфлёра? Завыл бы в софиты? Дуэль, дуэль? Нет, не то…

Переместился бы в уютные сумерки зрительного зала, и наблюдал, что же будет дальше.
Ведь это так интересно и познавательно. Позволяет глубже постигнуть природу человека, потому что на себе её не всегда познаешь – сидя в мешке трудно судить о его цвете.
Некоторые эпизоды представления болезненны, но ничего. Финал окупит. Главное досмотреть.

Вот, значит, она. Она, на которую невозможно спокойно смотреть, потому что помнишь каждую… Так, стоп. Эмоций не нужно – они мешают наблюдать. Это просто баба.

Вот, значит баба, а вот он. Её новый.

Идут, держась за руки, он сдержанно шутит, она смеётся, прямо как с тобой когда-то. Походка, как всегда, обнаруживает в ней богиню.

Даже юбка на ней та же, с невидимыми уже следами твоего семени, это тогда, в парке…
Fuck this. Не вспоминать.

У них всё только начинается, милая, почти безупречная стадия. Она даёт ему по нарастающей: всё чаще и изощрённее, балует.
Не нравится видеть их секс? Нет уж, ты смотри. Когда слёзы уйдут из твоих глаз, ты присмотришься и увидишь, что даёт она ему примерно так же, как давала когда-то тебе, и даже с одним, тускло радующим тебя различием – не глотает.
Он ебёт её то остервенело, то лениво. На это почти невозможно смотреть, но ты должен, чтобы исцелиться.
«Целуйся с ней, уёбок, в этих губах не раз бывал мой член, целуйся, стараясь не думать об этом» на данном этапе остаётся спасаться вот такими низменными мыслями.

Она поёт по утрам, и это, пожалуй, самое невыносимое, - она счастлива.
Это самая болезненная часть спектакля, и к счастью она подходит к концу. В силу вступает следующая стадия (как раз та, на которой она тебя бросила).

Он начинает изменять ей, но делает это незаметно, а тебе и жаль её, и нет. Больше хочется набить ему ебало, потому что те две дуры, которых он поёбывает, не то что некрасивее – вообще непонятно, как на них может что-то, кроме взгляда гинеколога, подняться.

Проходит полгода, и наблюдать становиться всё легче. Легче, оттого, что, во-первых, привык, а во-вторых, свежесть и новизна в их отношениях прошла, и постепенно подползает позёвывающая бытовуха.

Он, посрав, забывает про освежитель, и она, зайдя в туалет после него, брезгливо зажимает нос. Ты улыбаешься. Дыши полной грудью, сука, ведь это любовь твоя так пахнет.
Суп, приготовленный ею, пересолен, а он дико хотел есть, швыряет ложку на стол, и уходит в кафе. Она, ловко мастурбирующая в ванной, потому что он перебрал катанки и в силу недопустимого качества (и уж тем более количества) алкоголя в крови временно утратил общесоциальные (не мог даже ходить) функции и эрекцию.
Он поднимает трубку назойливо звонящего телефона и слышит оттуда: «Э, сющай, Лэну пазави».
Убираешь сотовый в карман и с любопытством созерцаешь. Шум, крик, рамс. Ай, нехорошо.
Она задерживается на работе, приходит пьяная. Снова скандал, летает посуда и вещи, он из последних сил сдерживается, чтобы не ударить её, потом всё-таки не выдерживает, и бьёт. Не кулаком, но так, что она кубарем летит в угол. Ты невольно сжимаешь подлокотники кресла. Хочется тоже выйти на сцену, и немного поучаствовать. Взорвать ему ебало, например. За то, что поднял руку на ту, на которую ты и голос-то повысить не смел. Но ты всего лишь зритель, да и то нелегальный, так что роскошь такую себе позволить не можешь. Сиди бля и смотри.
Она, пошатываясь, встаёт, шипит «уууйййёбок», снова падает. Непонятно, то ли это нокдаун, то ли синь. Он испуганно бросается к ней. Склоняется. Со звучным мясным шлепком она наотмашь хлещет его по лицу. Какое-то время они уморительно дерутся. Ну как дерутся – он ловит её беспокойные руки, которые пытаются вцепиться ему в голову. Всё (думаешь ты), такая гордая натура, как она, побоев не простит. Теперь точно расстанутся.
Но тут он размашисто рвёт на ней платье, и у них вспыхивает свирепый примирительный секс, когда в каждой хлещущей фрикции одновременно и месть и сладость, и зачатие и удар ножом.
Не расстались. А ты-то думал, что знаешь её?

Вот она слегка с пузом, варит вермишель на кухне. Не поёт. На соседней конфорке что-то ожило и вскипело, она шепчет: «ёбанаврот». Он поднимает глаза от газеты и спокойно говорит: «Ещё раз услышу – получишь в дыню». «А тебе, значит, можно матом ругаться?». «Баба – это другое»- замечает он весомо, и хоть тут ты с ним полностью согласен.

Пельмени, носки, степенные прогулки в парке. Котлеты (покупные), ночнушка, телевизор. Микроволновая печь, бигуди, растянутые семейники. И всё.

И всё у них вроде бы хорошо, но как-то пронзительно скучно, скучно. Эмоции остывают, краски выцветают. Даже ебёт он её уже в удобно отлаженных, ненапряжных позициях.

Тебе уже не хочется досматривать, и так понятно, что будет дальше:

…утомительно стандартная свадьба (туфелька с шампанским, две драки, блюющий с балкона тесть, неутешительное сведение баланса пропитого и подаренного).

…вот он встречает её, бледненькую, из роддома, а дальше совсем неинтересно. Ты невольно дремлешь в кресле, просыпаясь только от их ссор, а потом и от ссор этих просыпаться перестаёшь, поскольку из бурных драйвовых постановок они трансформировались в вялотекущую вражду с блёклыми вспышками взаимных обвинений и убийственным молчанием как главным козырем.

Зеваешь. Наблюдать становиться невыносимо незачем, ибо боль ушла, обида растворилась… Вся исключительность, мнимо присущая этой женщине, растворилась тоже. Теперь это действительно – просто баба.

Внешнее очарование театральных мистификаций обернулось само против себя, а яркая концовка, которая, как режиссёрский ход, может и спасла бы спектакль, непременно включала бы в себя элемент трагедии, а этого (по-крайней мере ей) ты не желаешь. Пусть живёт как хочет, учит блоки, потому что при её гоноре и его нетерпимости пиздить он её будет часто. Пусть, их дело. Acta est fabula.

Выходишь на улицу из темноты и духоты чужой жизни. Стираешь номер её телефона из одной памяти, затем из другой. Всё, нет такого номера. Свободен. Время широким языком всё-таки способно зализать любую рану. Главное – не ебонуться в самом начале.

А дома, из детской её фотографии (где она в белой панамке сидит на корточках, шаловливо высунув кончик языка) складываешь кривой самолётик, запускаешь его с балкона и наблюдаешь, как он по сужающейся спирали улетает вниз, в лужу, в никуда.

---

21.01.2009 в 21:55

Пишет  Та 4то...:

Радуясь чужим успехам - старайтесь не скрипеть зубами =)
(с)

---

20.01.2009 в 18:13

Пишет  Serdce-ne-tronesh:

Там, где встречаются двое, там на самом деле встречаются шестеро: каким каждый себя представляет, каким его видит другой и какой он на самом деле.(с) Уильям Джеймс

---

18.01.2009 в 17:08

Пишет  Serdce-ne-tronesh:

Любить - это как стоять на свежем цементе. Чем дольше стоишь - тем труднее оторваться... и никогда нельзя уйти, не оставив следов

---

18.01.2009 в 19:36

Пишет  *Таволга*:

Меняю обретенную реальность на утраченные иллюзии.
*
Я добрая?! Да у меня просто зла на всех не хватает!
*
Я?... В душу вам? Да мне же не доплюнуть!
*
Брось вызов судьбе - пусть подавится!

---

18.01.2009 в 20:38

Пишет  Podlec:

когда ты на каждом углу кричишь,что у тебя всё за*бись...почему-то окружающий тебя мир тут же начинает свой план по опровержению твоих убеждений...(с)Я

---

18.01.2009 в 21:41

Пишет  пьяница:

Мой друг, давай закурим по одной
И вспомним годы, те, что не успели
Нам изломать огонь души и веру
И веру в то, что мы зовем – любовь

Мой друг, нам часто нужно уходить.
Уйти затем, чтоб больше не вернуться,
А на прощанье просто улыбнуться,
Сказать: «Прости» и вдаль махнуть рукой.

Мой друг, давай закурим по одной.
Помянем тех ребят, что недопели,
Тек, кто ушел и не захлопнул двери,
Тех, кто теперь зовет нас за собой.

Мой друг, давай закурим по одной.
И проклянем поклонников покоя.
Тех, кто всегда величия достоин,
Стремясь ввысь телом, низко пал душой.

Мой друг, давай закурим по одной.
Ведь мы с тобой одни на белом свете.
Кто виноват, что мы за все в ответе,
Что мы нечасто видим дом родной

Мой друг, прости, мне нужно уходить,
Я отдаю тебе свои тревоги.
И твой черед идти по той дороге,
Что я, увы, не в силах был пройти.

---

17.01.2009 в 02:26

Пишет  Anastezie:

Вера Полозкова
"...Предостереженья «ты плохо кончишь» — сплошь клоунада.
Я умею жить что в торнадо, что без торнадо.
Не насильственной смерти бояться надо,
А насильственной жизни – оно страшнее.
Потому что счастья не заработаешь, как ни майся,
Потому что счастье – тамтам ямайца,
Счастье, не ломайся во мне,
Вздымайся,
Не унимайся,
Разве выживу в этой дьявольской тишине я; ... "

---

21.07.2008 в 10:24

Пишет  Darhon:

Возможно, ты душой к добру стремишься,
возможно, что ты действуешь любя.
Но помни: коль на женщину ложишься,
ответственность ложиться на тебя!!!