Бессонной ночью табачный дым белее ваты. Вокруг кровати, сомкнув ряды, стоят солдаты, гоняют мух и плохие сны, важней – второе. Солдаты пластиковой войны – почти герои: они никому не желают зла, не жаждут власти, от ран на пластиковых телах поможет пластырь. Они не носят патронташ, не ждут удара, глотают C2H5(OH) из мелкой тары, на антресолях болтают бред, поджав колени, их день закончится без побед и поражений.
Им не дано сидеть в плену, стоять в наряде – их разом в пластилин сомнут большие дяди, и сделают из них пластид, отмерят граммы. У тех, кто встанет на их пути, случится драма.
Солдатам будет жарко, но совсем не страшно, присвоят орден, как в кино, цветной, бумажный. Подступят слёзы у страны: больные нервы. Солдат из пластика и войны покажет Первый, добавит яркости и огня, присыплет перцем.
А я смотрю и у меня живое сердце, живые руки у меня, душа живая, хочу понять, но тщусь понять, не понимаю, как ни старайтесь, никому не объясните:
Здесь дело вовсе не в войне и не в пластиде. Большие с той стороны стекла им данной властью живые собственные тела одели в пластик: практичен, крепок, блестящ, упруг, не тронут молью, и сквозь забрало смотреть вокруг ничуть не больно.
Не каждый день приходя домой, броню снимая, они проверяют: ещё живой, душа живая? В скелетах не пластиковый корсет, не сталь, не спица. У них такие же, как у всех, живые лица.
Одно такое: пускает дым, шатен, щетина. Он видит редко, по выходным, жену и сына. Какая роскошь бывать с людьми, как дома ждали! На плазме в зале животный мир и мультсериалы, горят любовью глаза жены, ничто не срочно.
…Солдаты пластиковой войны дождутся ночи, тяжёлый сон догоняет явь, но не проснуться. Солдаты помнят. Как их ни плавь, они вернутся, и всё. Не «смирно» и не «ура», не «аты-баты».
Большого дядю догонит страх, разломит латы, и перед тем, как с утра уйти, в пластид закатан, он сыну настрого запретит играть в солдата.
_____________________
Виктория Манасевич