Какая долгая зима… Апрель
простужен…
А я по следу.., за тобой, но след
завьюжен…
Метель серебряную прядь вплетает в
строки…
Болеешь ты… Болею я… тобой,
далекий…
Беззвёздна ночь… Ознобом тьма –
лютует стужа…
А я кричу… И эхом боль: «ты нужен..,
н-у-ж-е-н!»
Удары сердца рвут слова на звуки-
слезы…
Слетают с губ моих в апрель мечты-
стрекозы
Взбивает крошево небес слепая вьюга
А мы с тобой обречены искать друг
друга
Перечеркну пустое «врозь» на «не-де-
ли-мы…»
Перебинтую раны слов тобой,
любимый
Сквозь плен разлук, и мрак потерь, и
холод ночи
дойду! Случится.., доползу! Ты нужен!
Очень!
Я подарю тебе стихи – души спасенье.
Их напророчил мне апрель, как
провидение.
Я подарю тебе его, чтоб вспомнил
ЛЕТО!
Весь мир на краешке крыла – не чудо
ль это?
Переплетет апрель следы – судьбой
хранимы!
Я подарю тебе стихи…
ЛЕТАЙ, ЛЮБИМЫЙ
Ольга Колпакова

@темы: стихи

---

иногда мы должны быть смертельно
больны,
чтобы утром пытаться мучительно
выжить,
объявляя рассвету начало войны,
о которой никто, кроме нас не
услышит…
и не важно какой беспощадный недуг
разъедает тебя, добавляя морщины,
это может быть СПИД,
это может быть «друг»,
что сорвался с катушек и выстрелил в
спину….
чем ты болен сегодня – какою бедой?
одиночеством? старостью? женщиной?
строчкой?
ты готов отступить…. или ринуться в
бой
и вести его тайно от всех, в одиночку…
проиграешь –
порвётся волшебная нить,
и кровавым P.S. запекутся чернила:
«в этой смерти прошу никого не
винить…
никого не винить….
просто сил не хватило…»
затоскует надрывно февраль или март
–
ты поймёшь, что кому-то был нужен до
дрожи…
но, увы, прокрутить эту плёнку назад
оператор судьбы, к сожаленью, не
сможет…
ну, а выживешь –
честь тебе…….честь и хвала….
значит, снова карабкаться к новым
вершинам,
обдирая колени, сжигая до тла
каждый выданный нам миллилитр
керосина…
Воронов Андрей

---

Я срублю себе дом с трубой
У созвездий всех на виду,
Погрущу вечерок-другой
И зверёныша заведу.
Буду чистить ему ворсу,
Пересчитывать волоски.
Я от смерти его спасу,
Он от смертной меня тоски.
А когда к нам войдут с огнём,
Волоча за плечами тьму,
Мы лишь морды к земле пригнём
И рванём поперёк всему,
Мимо ржавых крестов и звезд,
Прямиком за Полярный Круг
До чего же он будет прост,
Мой неистово нежный друг!
Даже в самой сплошной ночи,
Где ни зги и мороз до ста,
Он не взвоет мне: "Замолчи!"
И чужим не подаст хвоста.
Так и будем друг друга греть,
Перешептываться сквозь снег:
Я и сам уже зверь на треть,
Он без четверти человек.

Автор Дмитрий Растаев

---

она умеет летать во сне,писать стихи и гулять по крышам
а я был старше её на век,а может быть и на сотню жизней
она похожа на эльфа и...на принца маленького без шпаги
она живёт каждый год за три и сердце кутает в мягкий шарфик
её хотелось спасать от змей, коварных троллей мышей и кошек
и на руках уносить в постель и слушать soul под тонкой кожей
а по утрам приносить туман,клубнику в сливках и чай с вареньем
сходить от нежности с ней с ума и разводить как мосты колени..
а после пить у костра вино и жарить лунную пиццу в гриле
курить, молчать, целовать висок и в небе облаком плыть ванильным

она умеет летать во сне и детским почерком пишет письма
а я был старше её на снег,и в прошлой жизни был мудрым лисом

Автор Лариса Конева •

---

Оторваны листы календарей.
Его шагов придуманные звуки.
На переплетах зимних букварей
от А до Я запуталась разлука...

Зима...зима... Сердечный гололед
Она смолчала. Он ее не понял.
И азбукой три ночи напролет
слышны гудки в разбитом телефоне.

Седеет ночь. Сулит декабрь покой.
Опять зима. И снова все сначала.
Она могла дотронуться рукой.
Он был так близко, а она смолчала.

- Она больна не мною. Думал он.
А ей казалось, он другой простужен.
Надев шарфы, отвесили поклон
непонятые любящие души.

Песок часов не повернуть назад.
Прошла зима. Ботинки тонут в лужах.
Одна. Один. Что стоило сказать:
- Ты мне нужна. - И ты, и ты мне нужен.

Разорван лист. Не склеится назад.
Он не тревожит. А она - не пишет.
Не разобрать - кто прав, кто виноват.
Она звала. Он, видно, не услышал...

Она и он. Разорванный магнит.
Пустых шагов следы замерзли в лужах...
Давайте просто чаще говорить:
- Ты мне нужна.
- И ты, и ты мне нужен...
© Copyright: Алена Васильченко,

---

24.10.2013 в 20:51

Пишет  Max Kuemmel:

Я не стучусь в закрытую дверь! В ответ, Я молча закрываю свою… Я не навязываюсь! Мир огромен - и там уж точно есть тот, кто счастлив получая именно мое общение, мой взгляд и мою улыбку… Я не ревную! Если человек твой - то он твой, а если его тянет еще куда-то, то ничто его не удержит, да и тем более он не стоит ни моих нервов, ни внимания.

---

06.12.2013 в 23:20

Пишет  Sudzuki_Sorano:

Павел Кашин "Алиса"
Когда Алисины глаза срывают тайные покровы,
Алиса в страхе и слезах, ища опоры и основы,
Идет к заветному ручью, что в юном сердце протекает,
И, оказавшись на краю, Алиса грустно понимает,
Что нет на свете ничего, что можно выбрать за основу,
Что в мире нет пути иного, чем обретенье своего;
Что в этом мире, где сердца всегда осмеяны разлукой,
Hичто не может быть порукой любови вечной до конца.

Когда Алисины глаза окинут мир прощальным взглядом,
Ей вдруг захочется сказать, но никого не будет рядом,
Что нет на свете ничего, что можно взять с собой в дорогу,
Алиса хочет одного: спросить невидимого Бога,
Зачем же в мир, где кровь за кровь, где столько смерти и страданья,
Предметом злого поруганья была придумана любовь?
Зачем в сердцах, способных знать высоких чувств переживанья,
Так мало силы выживанья, так много силы умирать?

---

Как часто нас Бермуды поглощают,
Сей треугольник точно как капкан,
За горло схватит и не отпускает:
Компьютер, холодильник и диван
***

У ДАМ на возраст свой иммунитет!!! И
паспортная метка не мешает!!! Мы
чувствуем себя НА СТОЛЬКО ЛЕТ... На
сколько наша НАГЛОСТЬ
ПОЗВОЛЯЕТ!!!)))
***
Широки просторы интернета,
да ещё, вдобавок, глубоки,
но и с интернетом счастья нету,
где они - красавцы мужики?
Мужика в костюме от Армани
в интернете не было и нет,
потому что водится в рекламе,
чисто выбрит бритвою Жилет.
То он укрощает Мерседесы,
то ласкает новый пылесос,
в ногу и с искусством, и с прогрессом,
и при этом пахнет Hugo Boss.
Синь в глазах и туфли от Ле Монти,
Ролекс на накаченной руке,
он сидит, красавец, на капоте
от меня навеки вдалеке.
Смотрит вдаль своим прекрасным
глазом,
мужественно Баунти жуёт.
Почему на сайт знакомств ни разу
не заходит этот идиот!
***

Когда спадает пелена,
(А иногда и одеяло),
Я понимаю, что одна-
Намного лучше с кем попало.
Автор Мари Флореску
***


Как часто заблуждаются супруги,
Считая, что во время диалога
Ведут душевный разговор друг с
другом.
На деле же- звучат два монолога.
Автор Сергей Капитонов
***
Собаки преданней любила?
Так не скули, когда пинают.
Наверно, ты уже забыла,
Дворняг, как правило, бросают.
Автор Мари Флореску
***

Умей ценить дела,
Заметные едва,
Они куда слышней,
Чем громкие слова
***

Есть у женщин у всех заблуждение
То, что «он непременно изменится»,
У мужчин же – похуже суждение
Что она «никуда уж не денется».
Автор Константин Карих
***


Мечты не рождаются сами,
Фантазии тонут в поверьях.
Бывает, ждешь чуда годами,
И чудо приходит … но в перьях!
Автор Константин Карих
***

Они во многом виноваты,
Но оглянись же ты вокруг!
Скажи мне: разве депутаты
Твой двор загадили, мой друг?
Автор Донецкий Вася
***

Очень просто прослыть идиотом:
Надо ляпнуть, что водка – говно,
Что нельзя забивать на работу
И что красть, вообще-то, грешно.
Автор Вася Донецкий
***
Бывает стыдно мне за резкие слова,
Но все держу в себе, ни в чем не
каюсь…
В душе согласен, что жена всегда
права,
Но никогда ей в этом не признаюсь…
Автор Вася Донецкий
***
Неспособность наслаждаться
одиночеством
Тишины безмолвной звуками
застылыми,
Нас толкает (как проклятое
пророчество)
На общение со всякими дебилами.
Автор Константин Карих
***

---

Банальная история
Она валилась в обморок в горах;
боялась и зубной, и прочей боли…
А он был спец в торпедных катерах,
геологоразведке и футболе.
Она брела, как пО лесу юннат,
по галереям Питти и Уффици.
Он матерился вслух, и был фанат
любого пива и грошовой пиццы.
Она была с дипломом МГУ,
стажировалась в Беркли и Сорбонне;
а он в подъезде морду бил врагу
под облаками сигаретной вони.
Он Тайсона любил, она – Дали;
она была как ангел, он – как йети…
Они могли бы встретиться. Могли.
Но – обошлось. Ведь есть же Бог на
свете.
Автор Александр Габриэль

---

Какие мы к черту хозяева жизни?
Я возраст давно исчисляю в минутах.
Свободолюбивая кровь в организме
Замкнулась в простых кровеносных сосудах.
Какие мы к черту держатели слова?
Звучат обещания — тихо и робко…
Я чувствую остро, что разум мой скован,
Пускай черепною, а все же – коробкой.
Какие мы к черту свободные, милый?
Мой образ – не более чем этикетка.
Я чувствую явно, как сердце сдавила,
Пускай и грудная, а все-таки — клетка.
Златенция Золотова

@темы: стихи

---

02.12.2013 в 12:56

Пишет  ledi stih:

Утро, будильник, галстук, рубашка..
И капучино допит на бегу...
Встретилась в лифте сегодня букашка...
Лет этак пять или шесть, не совру...

Шапка пушистая,шарфик в цветочек..
Шнурок на сапожках развязан один...
Стоял такой сонный,цветной ангелочек...
Гордо сжимая в руке мандарин...

Вдруг эта кроха глаза поднимает...
Два васильковых таких мотылька...
\"Дядя грустит потому, что не знает,
откуда на небе плывут облака?\"

Мама смутилась за дочку в улыбке...
Я с умиления таял как лед...
\"Пусть он напишет желанье в открытке!
И Деду Морозу его отошлет!\"

Я улыбнулся настойчивой крошке...
\"Дядя грустит потому, что один\"
И протянула мне в теплой ладошке...
Вкусный,оранжевый,свой мандарин..

Вышел на улицу,слезы,мурашки...
Дети как ангелы видят людей...
Спрятал под сердце подарок букашки...
И зашагал за открыткой быстрей...

© Copyright: Шотландский Виски

---

Она давно уже робот, робот,
железный чокнутый дровосек…
А ты не слышишь металла грохот,
ты утром рядом спокойно сел.

Она тебе наливает чаю,
нарезав сыра и овощей…
Ты ешь свой завтрак, не замечая
стального блеска её очей.

Вы вместе смотрите фильм про НАТО.
Лет двадцать брака, чудесный быт…
Она давно уже Терминатор
и очень хочет тебя убить….

Ника Невыразимова

---

Он любил сиротски белые стены маленьких провинциальных церквушек, похожих на кладовки с наивной бутафорской утварью, и величественную сиреневую пыль собора Парижской Богоматери, непробиваемую лепную броню остроконечных католических костёлов и хмурый загробный мрак кремлёвских церквей, уткнувшихся упитанными маковками в рыхлое московское небо.
Он любил ходить туда в будни и в праздники.
Он ходил не из чувства долга, он любил...

Но больше всего Дьявол любил Киевскую Лавру.

Здесь, почему-то только здесь, переступая тяжёлые ворота, он всей своей кожей ощущал, что воздух пропитан дыханием его Учителя. И этот воздух был сладок, как в детстве. И в золоте куполов, словно в зеркальной пудренице кокетки, отражалась лучезарность Его улыбки. Такой утешной, светлой и всепрощающей, вопреки всякой логике во веки веков прощающей людям все.

Но главное - небо.

Нигде в мире Дьявол не видел, чтобы голубые глаза Учителя были так близко. Так, словно он стоял перед тобой и улыбался тебе своим прозрачным, солнечным взглядом. Этим взглядом, - Дьявол всегда чувствовал это так явственно, что от желания у него сводило губы, - можно было утолить любую жажду, умыться и смыть с себя весь пепел и прах этого мира.

Дьявол давно уже не видел Учителя. Если бы он пришёл к нему, Учитель конечно же принял бы его. Но никогда не стал бы смотреть на него так, как он глядел с небес на своих возлюбленных предателей и ублюдков.

Никогда. Никогда. Никогда.

Особенно теперь.

У Дьявола была депрессия. Победа не принесла ему удовлетворения. Стало скучно. Последние несколько лет Дьявол бездельничал. Ему больше нечего было делать. Кочуя по миру, он лишь угрюмо наблюдал, как люди культивируют в себе его черты и тоскливо констатировал, что герой нынешнего времени в точности списан с него. Этот герой был горд, честолюбив, умён, образован, ловок и хитёр, циничен, загадочен, демоничен, талантлив, красив и сексуален. У него был жёсткий острый взгляд. Он обладал грацией, живучестью и мёртвой хваткой кошки. Соблазнял всех женщин, которые попадались ему под руку, стремился к богатству и власти, и достигал того и другого любой ценой. Короче, кумир ХХI века был в точности таким, каким позабытый богослов Ириней впервые описал его, Дьявола, ещё в ХI веке нашей эры.

Но нынешние люди не читали старых богословов. У них были свои романы и фильмы. И эти сюжеты сводили Дьявола с ума. Он, Дьявол, стал одним из самых любимых персонажей. Ему приписывали чувство справедливости, право на высшую кару и правду последней инстанции. Его описывали лучшие писатели. Его играли лучшие актёры. Образ Князя Тьмы был загадочен, демоничен, сексуален, образован, циничен и чертовски обаятелен. Создатели фильмов и книг не сильно стремились сжить врага рода человеческого с лица Земли. Его любовно трепали по загривку, приговаривая: "Ах ты, старый проказник, наш милый мерзкий шалунишка!".

Человечество самозабвенно строило Дьяволу глазки.

Дьявол презирал людей, но ничего не мог поделать с ними, ибо они разделяли его точку зрения. Они ценили в себе только его качества и ни в грош не ставили тех, кто ими не обладал.

Дьявол стал их идеалом. Но он не разделял их идеалы.

И ему не оставалось ничего, кроме как уйти на пенсию.

Ведь невозможно причинить зло тому, кто уже причинил его себе сам.

Амен.

Часы на Крещатике пробили три часа дня и пропели: "Як тебе не любити, Киеве, мий..."
Дьявол придерживался того же мнения. Киев был самым подходящим городом для Дьявола на пенсии. Весь он, до самых краёв, был заполнен мутным, бездушным вакуумом медлительного бесчувствия. Его жители напоминали рыбок в аквариуме. Их неспешные, бессмысленные поступки, успокаивали нервы.

Прислонившись к стене, Дьявол долго глядел на толпу.

По тротуарам Крещатика ветер гнал мимо него листопад убогих страстей и желаний. Листопад душ... И все они были одинаково блеклыми и немощными.

Бесконечный людской поток размеренно шёл мимо. Шаркали подошвы, стучали каблучки. Обрывки пустых слов тут же таяли без следа. Их глаза и лица были также пусты, как их души.

Пусто. Пусто. Пусто.

Дьявол долго пытался подобрать синоним. Но не смог.
"
Пустота, ведь это же - ничего", - подумал он.
"На земле больше нет жизни. Остались дома, тела, троллейбусы. И ни одной живой души. Все они - мёртвые..."

"...Нет. Мертворождённые. Ведь для того, чтобы умереть, нужно хотя бы мгновение быть живым..."

Он видел заживо сгнившие зародыши их душ, покрытые коричневой вонючей плесенью. Их души воняли равнодушием. Город смердел равнодушием до самых звёзд. Люди ходили по трупам, даже не замечая этого.

Посреди Крещатика лежал человек. У него был инфаркт. Он умирал. Но люди предпочитали думать, что он пьян. Им было удобней думать так. Они шли мимо и спешно, брезгливо давили вспыхивающие в их душах искры человеколюбия, словно окурки сигарет. Каждый, кто проходил мимо умирающего, становился его убийцей.

Некоторые, особенно женщины, забрасывали на Дьявола цепкие взгляды. Высокий мужчина у стены казался им загадочным, демоничным, сексуальным и чертовски привлекательным. У них было ощущение, что он способен соблазнить любую. Их не смущал его пересохший, растрескавшийся до крови рот и острый взгляд убийцы. Они охотно бы облизали этот рот, умирающий от жажды на бледном, как пустыня, лице. Им было бы приятней помочь мужчине со взглядом убийцы, чем умирающему. А помогать умирающему было совсем неприятно.

Лежащий на асфальте умирал.

У этого человека было 3 985 убийц. 3 985 и ещё одна. Девушка с неуверенными, мятущимися глазами уговаривала прохожих посетить церковное собрание. Она не смотрела на мужчину, который умирал у её ног. А люди, не глядя, брали у неё бумажные прямоугольнички с адресом и выбрасывали их в ближайшую урну. Через два часа, раздав все пригласительные в рай, она облегчённо вздохнула. В этот момент человек умер.

Дьяволу захотелось спать.
Раньше он презирал людей за их жалкие потребности: спать, есть, ходить к дантисту... Но теперь он завидовал им уже в том, что ровно треть своей жизни они проводили в состоянии беспамятства.

Дьяволу хотелось забыться.

Для этого нужно было убить кого-то и вселиться в его тело. Но убивать не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось спать. Хотелось покоя. Навсегда.

Стоявший у стены человек с воспалённым ртом и растрескавшимся взглядом, медленно растаял в воздухе.

Натягивая на себя валявшееся под ногами тело умершего мужчины, Дьявол невольно усмехнулся: "До чего я докатился? Веду себя, как бомж, который собирает пустые бутылки."

Поднявшись с асфальта, он отряхнулся и огляделся вокруг. Как и следовало ожидать, его воскрешение не произвело на прохожих никакого впечатления.
"Да, - подумал он, - Не удивительно, что Иисус давно уже не имеет тут успеха. Кого может позабавить трюк с воскрешением, если им все равно умер человек или нет."

Он неприязненно поёжился в новом теле, ещё хранившем в себе остатки чужой боли. Тело было неуютным и тесным в плечах. Дьявол аккуратно натянул на свои руки кожу пальцев, завёл остановившееся сердце и старательно очистил грязь с чёрного пальто.

Душа покойного стояла рядом и ошарашено смотрела на него.

- Че вылупилась? - огрызнулся он, - В ад!
На совести умершего было 3 986 предательств любимых, друзей, близких. И три смерти, которых он даже не заметил. Не родившийся ребёнок его любовницы, сама любовница, умершая полгода спустя от заражения крови, полученного при неудачном аборте, и женщина 78 лет, которая попросила у него в магазине купить ей кусок хлеба. Он ответил, что принципиально не подаёт милостыню, и тут же забыл об этом. Он не помнил имя девушки, не ставшей матерью его ребёнка. Он прожил жизнь, даже не заметив, что она состоит из поступков. Прожил, не живя.

Его ад начался на асфальте Крещатика и не окончится уже никогда. Минута за минутой, век за веком душа его будет гнить в беспросветном мраке одиночества. Ему придётся осознать, что такое гнить заживо и быть мёртвым, будучи бессмертным. Его ад будет в точности таким, какой была его жизнь.

Дьявол купил билет, сел в троллейбус и поехал в Лавру.

Спускаясь к нижним пещерам, он задрал голову и искупался в небесном взгляде Учителя, раскинувшемся над монастырём, над выцветшими под летним солнцем кронами деревьев, над мутным лезвием Днепра, над городом, испражнявшимся равнодушием.

Он подумал: "Я ничем не хуже."

Издалека этот убаюканный небом город на левом берегу казался несуществующим. Несущественным, в сравнении с бесконечным небосклоном.

Спускаясь к нижним пещерам, Дьявол мечтал, как он снимет дом с садом, неподалёку от Лавры. И будет спать в саду в гамаке, чтобы, проснувшись, не видеть ничего, кроме этого голубого, незамутнённого миром взгляда.

"Господи, нам обоим пора на пенсию. Поскольку и твоя любовь, и моя ненависть стали одинаково бессильны. Мы оба уже ничего не можем изменить."

Вместе с Дьяволом в церковь вошла девушка.
По её зажатому лицу, голым ногам и непокрытой голове с несвежей побелкой волос было понятно, что она здесь впервые. Блондинка неуверенно подошла к прилавку, где продавались иконы и, протянув испуганную ладошку с тусклой мелочью, попросила у послушницы свечечку.

Она так и сказала "свечечку". Её пальцы, с неровными ногтями, покрытыми облезшим зелёным лаком, заметно дрожали.

- Ах ты убожище! - взъерепенилась вдруг дебелая морщинистая баба, которая только что любовно отсчитав деньги, купила себе самую толстую свечу, - И не постеснялась прийти с голыми ногами в Храм Божий! Пошла отсюда!

Блондинка сжалась и отступила на шаг, как уличная собачонка на которую ни за что, ни про что замахнулись палкой. Её стоптанный каблучок уныло тюкнул о каменную плиту. Никто из прихожан не повернул головы в их сторону.

- Иди! Иди отсюда! Кому сказала!

Это был уже крик.
Баба угрожающе засопела, испуская пары праведной, благочестивой ненависти. Тяжёлые щеки и подбородок, испещрённые грязью серых морщин, надвигались на испуганную девушку с неумолимостью экскаватора, выполняющего план по валу. Грузная коричневая рука сжимала толстую свечу словно милицейскую дубинку. Ей до смерти хотелось ударить по этому бледному, затравленному лицу с накрашенными губами и размозжить его в кровь. Ни отчаяние в затравленных, бездомных глазах блондинки, ни синяк на её убогой, ещё по детски острой коленке не вызывали у старухи и тени сочувствия.

Ей хотелось...
(Дьявол так явственно почувствовал эту вонь, словно стоял посреди толпы, окружающей гильотину.)
...её убить!

Судьбы двух женщин предстали пред Дьяволом, как чётко расчерченные карты дорог. Вот перекрёсток, а дальше их путь не долог. Старуха никогда не попадёт в рай. И её душу будут вечно гнать прочь, прочь, прочь в бесконечном мраке ада. А девушка никогда больше не придёт в церковь. Сегодня вечером она опять напьётся, завтра тоже, через три года спьяну попадёт под машину. Все просто. Все скажут: "Сама виновата!.."

Фактически они будут правы. Ибо люди не знают...
Они знают, что им будет проще не знать об этом!
...что ни одно событие в этом мире никогда не объяснялось фактическими причинами. И ни один пешеход не попал под колеса только потому, что переходил дорогу на красный свет.

"Тебе-то что? Уж если кто здесь и имеет полное право быть равнодушным, так это ты!"

Дьявол отвернулся к стене. Там безмолвно страдала икона Божьей матери. Мария в одежде из золотой чеканки глядела на него так, словно собиралась заплакать, и младенец со старческим лицом тоже едва сдерживал слезы.

Богу было все равно, какой длины юбка у блондинки, в какой цвет покрашены её волосы и есть ли они вообще. Он глядел на неё с бессильной любовью широко открытым голубым небом. И для того, чтобы встретится с его взглядом, девушке достаточно было только выйти из церкви и поднять голову вверх. Но она этого не сделает. Она побредёт сейчас домой, глядя себе под ноги, матерясь и проклиная ту минуту, когда ей пришла в голову мысль прийти сюда. И Бог ничего не сможет изменить. Потому что наделил всех своих ублюдков, включая эту старую суку, свободной волей - правом собственноручно мостить себе ад.

"Тебе-то что?! Ведь ты же знаешь, что разница между жизнью и смертью состоит лишь в том, что при жизни ещё можно что-то изменить."

Дьявол видел, как с живых людей сдирали кожу, разрезали их на куски, скрупулёзно дробили им кость за костью, вливали в беспомощную, пронизанную, отчаянным страхом плоть расплавленный свинец.

"Ну и что?"

Он видел столько убитых и убийц и знал, что убийцы редко бывают хуже убитых.

"Так откуда же во мне эта дешёвая человеческая сентиментальность? Ведь я знаю, что стоило бы немного изменить декорации, и эта же блондинка выгнала бы старуху со своей территории пинками под зад. Так какая разница, что сейчас больно ей?"

Икона укоризненно посмотрела на него. А небо - он видел это из открытых дверей - было таким же безмятежно голубым и недостижимым.

Для него.

Но не для них.

И дело не в том, кому сейчас больно. Как бы ни изобретательны были люди в искусстве причинять друг другу боль, любая пытка на этой земле имеет конец. В то время, как ад - бесконечен, из него нет возврата и все страдания там - навсегда, навечно, без перерыва на обед. Там нет даже паузы между двумя ударами, когда палач вновь заносит над тобой руку. Там нельзя потерять сознание от боли. Там нет ни амнистий, ни смерти, которая может положить конец этой пытке. Там только боль, беспросветная, беспредельная, каждому своя, без конца.

И потому самое страшное...

(Страшнее расплавленного свинца, которым заправляют сведённое судорогой, задыхающееся от нечеловеческой боли человеческое горло. Страшнее металлического хлыста, который за несколько часов пропарывает растерзанное тело насквозь. Страшнее асфальтного катка, который неумолимо спрессовывает обречённую плоть в слизкую кровавую лужу.)

... самое страшное, когда у тебя на глазах убивают этого чахлого, несчастного, атрофированного зародыша, именуемого душой. Зародыша, который первый и последний раз попытался открыть глаза.

"Я делал это тысячи тысяч раз. А сейчас эта женщина убивает его у меня на глазах, в то время как я стою, опустив руки, с лицом плаксивого ангела-хранителя! Определённо, мир сошёл с ума..." - уныло подумал Дьявол. И вдруг ощутил внутри дано забытую боль бунта.

Боль!

Боль пробежала по его жилам подобно расплавленному свинцу, взорвала нутро. Каждый его зуб наполнился неутолённой жадной болью.

"Больно! Как мне больно-о-о!!!"

"В конце концов, - мысленно взвизгнул он. - Какого дьявола эта старая карга будет вершить у меня под носом судьбы людей?! Только потому, что она страдает адской гордыней? Так здесь есть некто, имеющий куда больше оснований испытывать это чувство!"

Сжимая в руках сломанную свечу, девушка уже шагнула к выходу. Но мужчина с острыми глазами загородил ей путь.

- Куда же вы? - спросил он.

Блондинка мутно посмотрела на него. Он мягко взял её за локоть. Его взгляд сверкнул обнажённой сталью. И эта сталь была голодна.

- Вы пришли к Богу...

(Икона Божьей матери удивлённо открыла глаза...)

- К Богу, а не к этой старой идиотке, - твёрдо сказал он, отчеканивая каждое слово.

Стоявшие рядом люди испуганно покосились в их сторону. От неожиданности старуха подпрыгнула на месте:

- Да кто ты такой!?.. - раскатисто выплюнула она. И, вдруг, вскрикнула и осеклась, порезавшись о его взгляд. Этот взгляд распарывал ей грудь, как скальпель.

Придерживая девушку за локоть, мужчина в чёрном пальто вплотную подошёл к ощерившейся бабке и глазами вдавил её в стену.

- Вы пришли в дом Бога, - спокойно продолжал он. - А эта женщина совершила непозволительный поступок. Она пыталась прогнать из светлого дома Господа нашего заблудшую овцу, которая наконец вернулась к своему Отцу... Отцу, который давно уже ждал здесь своё бедное, бесприютное дитя, чтобы распахнуть для него любящие объятия... И теперь Бог покарает её за это.

(...Божья матерь открыла не только глаза, но и рот...)

Старуха стояла, вжавшись в стену. Белая, как церковная стена, истерично прижимая руки к груди. Он безжалостно посмотрел ей в глаза. И в её расширенных от страха зрачках отразился красный мрак ада. Не зажжённая свеча упала на пол.

- Бог покарает её за это! - жёстко повторил он.

(...Младенец Христос напряжённо смотрел на него исподлобья. И даже висевшая рядом отрубленная голова Иоанна Крестителя любопытно приоткрыла мёртвые веки...)

Старуха стала страхом. Огромным сгустком, потного трясущегося страха, прижавшегося к выбеленной стене. Одним точным ударом Дьявол вонзил взгляд в сердцевину её зрачков. Старая женщина закричала, как бесноватая и, вцепившись обломанными ногтями себе в горло, грузно рухнула на пол.

Служба оборвалась, как лопнувшая струна.

В нос ударил острый запах наэлектризованной тишины и палёного мяса.

Дьявол молча добил свою жертву взглядом.

Насмерть.

- Помните, Бог любит вас и никому не даст вас в обиду, - сказал он блондинке. - Пойдите, и поставьте ему за это вашу свечу.

Девушка глядела на него. Её невидящий взгляд вдруг распахнулся, словно двери темницы. Дьявол чувствовал, как сейчас от его слов в этой затюканной, сжатой в бессильный кулачок душе загорается огонь. Видел, как озаряется изнутри её серая кожа. Вокруг столпились люди. Улыбнувшись, он выпустил локоть девушки и повернулся к ним. Люди в ужасе таращились на лежавший у его ног, почерневший труп старухи. У этих людей не было лиц. От страха их черты побелели и лица превратились в бессмысленные белые пятна.- Что случилось? - отрывисто спросил худенький священник с невнятными бегающими яблочками глаз. Его взгляд трусливо старался оббежать острые глаза Дьявола. С их острия все ещё капала кровь.

- Грешницу постигла божья кара. - спокойно пояснил ему Дьявол.

- Что? - испуганно переспросил священник. Он надеялся, что ослышался. Его личико с кислой бородкой, скукожилось от ужаса и стало похоже на плохо общипанную дохлую курицу.

- То есть, как это что?! - тяжело ответил Дьявол. - Как это что?!

И хотя их отделяло не меньше пяти метров, священник явственно почувствовал, как мужчина в чёрном пальто положил свою огромную руку ему на плечо.

- Грешницу постигла божья кара, - повторил он. Его учтивость была угрожающей. - Вы что, не верите, что всех грешников настигает божья кара?

В ответ священник только испуганно замотал головой и попятился назад, стараясь сбросить со своего плеча эту невыносимо тяжёлую длань. "Я схожу с ума... Так не бывает!" - обречённо подумал он, чувствуя, что водоворот невозможного затягивает его все глубже и глубже.

- Вы, служитель церкви, не верите, что всех грешников постигает божья кара!!!

Голос дьявола неожиданно стал гулкий, как удар колокола. И каждое слово било наотмашь, словно пощёчина.

- Вы, служитель церкви, не верите?!

Это была угроза.

Голос стал громогласным. Он заполнил собой все пространство маленькой церкви, подобно штормовой волне единым махом, накрывшей хрупкую шлюпку. Голос заливал уши, глаза, рот, проникал вовнутрь. А где-то там, под плитами каменного пола, раздался рёв. Смертельный рёв разъярённого зверя.

- ВЫ НЕ ВЕРИТЕ!!!

- Верю!!! - истошно заорал священник. И, вонзив пальцы в серебряный крест на своей груди, заломил руки к небу и рухнул на колени. - Господи, прости нас грешных!

- Господи, прости нас грешных! - взвыли окружающие, грузно падая на пол. Их лбы глухо застучали об пол, как гнилые арбузы.

Грянула оглушающая тишина. Стало так тихо, что Дьявол услышал дыхание своего Учителя. И шорох его тёплой ласковой ладони, которой он погладил своих испуганных детей по их поникшим головам. И шёпот...

- Он простит вас, - с сожалением сказал Дьявол и отвернулся.

У него было чувство, будто он только что изнасиловал себя сам.

Но почему-то стало легче.

Выйдя на улицу, он зажмурился от слепящего света. Потом резко запрокинул подбородок вверх и открыл глаза.

Учитель смотрел на него своим безоблачным синим взглядом и улыбался...

ЕМУ?!

"Я и не знал, что у тебя есть чувство юмора, - буркнул Дьявол. И, помолчав, усмехнулся ему в ответ растрескавшимися бледными губами.

"Ещё немного и я не выдержу, и пойду в проповедники, - сказал он, - Похоже, я единственный на земле, кто все ещё верит в Бога."
"В конце концов, - добавил он про себя, - после выхода на пенсию, каждый заводит себе какое-нибудь дурацкое хобби.".

Автор Лада Лузина

---

13.01.2013 в 03:29

Пишет  Яромила Вранова:

Кстати, о котах...)

Прислала  Олли Грей:

Пишет  yyuta:

Навеяно некой задолбавшей меня мимимишной скотинкой

"Блюз некормленого кота"

Друг мой, ты, верно, думаешь, что умен,
Ты объездил десяток стран,
У тебя есть девушки, пиво и чипсы,
А еще у тебя есть диван.
Но что бы ты о себе ни считал,
Твоя голова пуста,
Если ты уже битых четыре часа
Забываешь кормить кота!

Очень просто из рая мне сделать ад,
Да и наоборот – легко.
Ты, возможно, нобелевский лауреат,
Только я, понимаешь, кот.
Это значит – бросай все дела свои,
Сон и хобби, а также спесь,
Потому что вселенная не устоит,
Раз коту не дают поесть.

Без страховки страшно висеть на стене,
Тяжко жить, коли жизнь пуста,
Но есть вещи намного того страшней –
Когда не кормят кота.
Ты стараешься вверх не смотреть и вниз,
Только тщетно, ведь я везде.
Век прошел, пока ты, наконец, проникся -
Велика же глупость людей!

Да, задачка, похоже, сложней всего,
Но однажды слова найду,
Объясню дуракам: если кот живой,
То в кота нужно класть еду.
И вот так час за часом спасая мир,
Не прошу о награде я -
Потому что еда в коте, черт возьми,
Это высший смысл бытия.

---

27.11.2013 в 19:14

Пишет  влюблённая в снег:

***
Можно гулять с друзьями,
ходить в кино,
Прыгать по лужам,
смотреть, как вода стекает.
Только всегда остаётся одно лишь "НО" -
Память по прошлому
вовсе не отпускает.

Можно писать стихи,
слетать на Гоа,
Книги читать,
фильмы смотреть и проч.,
Только тут нужно помнить, что
память - враг,
Который приходит

каждую

чёртову

ночь.


(с) Черта

---

24.11.2013 в 19:41

Пишет «Варфоломей_С»:

чайка
Скучающий Бог повышает градус. У лета в запасе палёный август.
Расчёт на халявную гениальность
……………………………….кровящих стихами губ.
Словесные войны.
Под чёрным солнцем
подчёркнуто-стройно стоят матросы.
Лишь Чайка взлетает с авианосца без пафоса медных труб.
…………….

Бесстрашная бестия - вольный геймер - она обернётся Сиреной, ведьмой,
как только почувствует ветер в перьях,
за правило взяв фальтстарт.
Пикируя в море шальным снарядом,
…………………………….докажет: у Неба свои масштабы.
И в этом сражении ей не надо ни сводок, ни минных карт.
………….
Весь путь её странный -
…………………………по сути вызов -
беспечен, безумен, чреват, безвизов.
Она нарушает / как дань капризу / пределы чужих границ.
И чопорный призрак авиабазы ей кажется издали медным тазом.
Она неподвластна чужим приказам
…………………………………. ревущих, железных птиц.
……………….
Там, в этих скорлупках, сидят мужчины -
……………………………..надёжно укрыты броней кабины.
А мне ветерок обдувает спину и пёрышки ворошит.
Но если ты хочешь играть на равных -
сорви с себя панцирь
…………………………и стань Икаром…
Пойми, этот выбор - ни рок, ни кара,
………………………………………а истинный способ жить.


© Аманда Моррис

---

24.11.2013 в 19:14

Пишет «Варфоломей_С»:

Билет в счастье
В сером безрадостном ноябре, в городе, снежной каймой увитом,
всё, что способно меня согреть - это твой тёплый уютный свитер...
Будни съедают...
и только ночь - шанс от реальности отключиться,
чтобы в одном из волшебных снов от поцелуев свело ключицы...
Чтобы почувствовать, как во мне ты растворяешься постепенно,
словно совсем расстояний нет в нашей одной на двоих вселенной...
Знать, что ты рядом...
что я могу кошкой уснуть на твоих коленях...
пить земляничность любимых губ, будто бы каждый глоток последний...
Молча на небо и снег смотреть, мягко сжимая родные пальцы...
В сером безрадостном ноябре просто не хочется просыпаться...
Вытерпеть, выждать, переболеть
грусти, тоски и томленья фазу -
трудно...
Но главное, что билет в сторону счастья уже заказан.


© Татьяна Мехнина-Ван Инг

---

Спросить друг друга, какие новости,
и не ответить, забыв клише.
А мы – по правде, а мы – по совести.
А мы, как ангелы, – о душе.

А встреча за год, наверно, сотая.
Сквозь прорезь маски кричат глаза.
Совсем не трудно смотреть в лицо твоё:
до хруста выжаты тормоза.

А мы такие теперь приятели –
два тёплых зверя в кольце зимы.
А мы – по правилам, по понятиям.
А кто по трупам? Не мы, не мы!

А мы – как лучше, а мы – по разуму.
Два светофора и поворот…
…А у любви моей руки связаны
и липким скотчем заклеен рот.

Ника Невыразимова

---

Недо-любившая

Узкие плечики, пальчики длинные,
Хрупкая девочка с треснутым голосом.
ПОхоть в тебе отрешённо-невинная,
Правда твоя непростительно голая.

Куришь трагически, каждою клеточкой,
Пепел роняешь в чужие пристанища,
Гнёшься надломленной юною веточкой.
Обледенелой - весна твоя та ещё.

Сажа ресниц рук моих не испачкает,
Запаха кожи на мне не останется.
Дни наших встреч опустевшими пачками
Множатся. ....... Каяться, каяться, каяться!

В снах твоих призраки счастья далёкого,
Тёплые руки её, окрик.... "м-а-м-о-ч-к-а".
Чёрт! В подреберье предательски ёкает.
Сильная-слабая дикая самочка.

Долгие ночи мои во спасение -
Кутаю плечи её, чтоб не холодно.
Боже, прости же её прегрешения.
Молодо - зелено. Горько, но молодо!

Недо-смотревшая "Хроники Нарнии",
Недо-игравшая в куклы в песочнице,
Недо-любившая, и недо-парная,
Грубое "недо". И помнить не хочется.

Вымолю: счастье её неподдельное,
Дом в Барселоне и море ласкается,
Мама жива и тепло карамельное ...
Боже, прости ей! И каяться, каяться ...

---

18.11.2013 в 06:34

Пишет «Варфоломей_С»:

а у нас только осень
новость только одна.
(ну, еще три - четыре торнадо,
экстремисты взорвали к чертям половину Багдада,
«Космо» пишет ужасное – «в офисе шпильки не носим»)
а у нас только осень.
у нас только осень и осень.
что же делать, когда по карманам – комочки с деньгами,
и читаешь в подземке,
а книжка давно вверх ногами,
и свистит кто-то в спину в каком-то кривом переулке,
и с опаской идешь, как собака к сомнительной булке.
что же делать, когда гороскопы комично неправы,
и всё носишь на пальцах тоску неизвестного сплава,
и глотаешь из горлышка небо – так остро и сладко.
у меня только осень.
а я – у нее.
без остатка.


© Аня Ру