Не читаю стихи, а смакую их тонкий коктейль. ©Таис Весенняя
а ей не хватает лишь шрама на полщеки –
носить его гордо, как орден – мол, «было дело…»
смотреть исподлобья….
медленно, по-мужски
гасить поцелуев пепел о чьё-то тело…
привычным движением скомкать чужую жизнь –
как вырванный лист,
что исписан….исчерчен….выжат,
когда отношения катятся к чёрту вниз
от зоны бикини до скрытых во тьме лодыжек –
и снова наверх – только ноги уже не те -
уверенным почерком пишется новый триллер
на девственно белом каком-то другом листе
и подпись:
Артюр Рембо или Генри Миллер….
а впрочем, не важно
ей хватит своих стихов –
она не из тех, в ком цитаты скрывают бреши…
и всё-таки….всё-таки нет самых главных слов,
в которых пульсирует…..мечется….бьётся нежность….
самой не понятно – откуда в ней эта жесть?
такая усталость…
и что-то на грани бзика:
не спать до утра, а ночью идти в подъезд –
курить и смотреть, как пепел слетает тихо…
пытаться очнуться -
вернуться к себе самой:
примерила платье – скептический взгляд в трельяже…
какое там платье?
ну, что ты?
проснись и пой!
рубаха - потянет..…..а платье – такая лажа…
и руки в карманы…..и чёткий….привычный шаг…
а ей бы хотелось…..а ей бы……ей так хотелось(!)
к любимым губам прижаться….и не дышать….
трепещущей, лёгкой птицей сорваться в нежность..
© Аманда Моррис
В её маленьком мирке
Тихо и тепло -
Обнимает мягкий плед
Ноги до колен,
И рисует на окне
Лунное перо
Яркой звёздочкою свет
Близких перемен.
Хоть зима ещё сильна,
И трескуч мороз,
И вчерашний Новый год
Всё звенит в ушах,
В её снах цветёт весна
Запахами гроз,
И капелью плачет лёд
С крыши на домах.
Дверь закрыта на замок -
Мама, не входи!
Будет ей всю ночь дарить
Песни Джо Дассен,
И читаться между строк
Грустные стихи -
Быть любимым и любить
Выпадет не всем...
А влюбиться в тридцать лет -
Глупо и смешно?
Мишка плюшевый в руках,
Сумерки — со стен...
Опускается в рассвет
Лунное перо,
И на сердце — сладкий страх
Близких перемен.
© Безымянная Тетрадь
У этой женщины в глазах осенний блюз -
Немного грусти под насмешливостью взгляда...
В её годах - всё многоцветье листопада,
Пьянящее и терпкое на вкус.
Всё в этой женщине - неповторимый мир,
Задумчивый, глубокий до предела,
В нём по своим законам правит королева,
Но я бы всё на свете ей простил.
Мне с этой женщиной так нравится молчать,
Ей чьи-то мысли по глазам читать не ново,
Чтит по поступкам человека, ценит слово...
Но душу любит молча изучать.
С ней даже влажность проливных дождей
Отнюдь не кажется унылостью безликой,
Иду за нею как Орфей за Эвридикой
По золоту осенних нот и дней.
Как с этой женщиною тянет говорить!
Нет-нет, не глупости - она их не приемлет...
В её ладони лучик солнца кошкой дремлет,
И как её за это не любить?
© Безымянная Тетрадь
Я ломал стекло, как шоколад в руке,
Я резал эти пальцы за то, что они
Не могут прикоснуться к тебе..."
Nautilus Pompilius
Я тебя отпускал. Я выламывал хрупкую кость,
Вырывал тебя с мясом и резал по контуру вен,
Я хлестал из горла обжигающе-едкую злость,
Обрывал свои снасти, валился в спасительный крен.
Я кричал, я рычал, я хрипел в безответную ночь,
Я хотел заглушить ненавистный набат тишины...
Умолял небеса - но никто там не жаждал помочь,
Предлагал свою душу - никто не назначил цены.
Я смеялся навзрыд, я себя распахнул темноте -
Но не стало чернее в изглоданной болью груди.
Я шагнул через край, я так страшно покоя хотел -
Но покой обернулся тобой и сказал:"Уходи..."
Я устал отдирать твое имя с запекшихся губ,
Я забыл, как дышать без твоих шелестящих шагов -
Я подбитым грачом распластался на сером снегу -
Не добьют - я не нажил себе ни друзей, ни врагов.
Я устал отдирать твое имя с запекшихся губ
И горящее сердце до боли сжимать в кулаке...
Ты, конечно, не ведьма и меньше всего ты суккуб -
Просто линия жизни на этой бессильной руке.
© Лунная Фокс
ты, конечно, хороший, а возможно и лучший.
я скажу тебе больше: ты меня заслужил.
разогнал надо мной одинокие тучи,
раскопал мою душу из прошлых могил.
ты почти идеальный и почти абсолютный.
ты, конечно же, будешь когда-то любим.
в своем доме большом и, бесспорно, уютном
ты однажды проснешься уже не один.
погружаюсь в закат цвета огненной вишни
и с березовой рощей пою в унисон.
ты, конечно, не третий и, конечно, не лишний.
ты, конечно, хороший,
но, к несчастью,
не он
(c) Милена Кафанова
носить его гордо, как орден – мол, «было дело…»
смотреть исподлобья….
медленно, по-мужски
гасить поцелуев пепел о чьё-то тело…
привычным движением скомкать чужую жизнь –
как вырванный лист,
что исписан….исчерчен….выжат,
когда отношения катятся к чёрту вниз
от зоны бикини до скрытых во тьме лодыжек –
и снова наверх – только ноги уже не те -
уверенным почерком пишется новый триллер
на девственно белом каком-то другом листе
и подпись:
Артюр Рембо или Генри Миллер….
а впрочем, не важно
ей хватит своих стихов –
она не из тех, в ком цитаты скрывают бреши…
и всё-таки….всё-таки нет самых главных слов,
в которых пульсирует…..мечется….бьётся нежность….
самой не понятно – откуда в ней эта жесть?
такая усталость…
и что-то на грани бзика:
не спать до утра, а ночью идти в подъезд –
курить и смотреть, как пепел слетает тихо…
пытаться очнуться -
вернуться к себе самой:
примерила платье – скептический взгляд в трельяже…
какое там платье?
ну, что ты?
проснись и пой!
рубаха - потянет..…..а платье – такая лажа…
и руки в карманы…..и чёткий….привычный шаг…
а ей бы хотелось…..а ей бы……ей так хотелось(!)
к любимым губам прижаться….и не дышать….
трепещущей, лёгкой птицей сорваться в нежность..
© Аманда Моррис
В её маленьком мирке
Тихо и тепло -
Обнимает мягкий плед
Ноги до колен,
И рисует на окне
Лунное перо
Яркой звёздочкою свет
Близких перемен.
Хоть зима ещё сильна,
И трескуч мороз,
И вчерашний Новый год
Всё звенит в ушах,
В её снах цветёт весна
Запахами гроз,
И капелью плачет лёд
С крыши на домах.
Дверь закрыта на замок -
Мама, не входи!
Будет ей всю ночь дарить
Песни Джо Дассен,
И читаться между строк
Грустные стихи -
Быть любимым и любить
Выпадет не всем...
А влюбиться в тридцать лет -
Глупо и смешно?
Мишка плюшевый в руках,
Сумерки — со стен...
Опускается в рассвет
Лунное перо,
И на сердце — сладкий страх
Близких перемен.
© Безымянная Тетрадь
У этой женщины в глазах осенний блюз -
Немного грусти под насмешливостью взгляда...
В её годах - всё многоцветье листопада,
Пьянящее и терпкое на вкус.
Всё в этой женщине - неповторимый мир,
Задумчивый, глубокий до предела,
В нём по своим законам правит королева,
Но я бы всё на свете ей простил.
Мне с этой женщиной так нравится молчать,
Ей чьи-то мысли по глазам читать не ново,
Чтит по поступкам человека, ценит слово...
Но душу любит молча изучать.
С ней даже влажность проливных дождей
Отнюдь не кажется унылостью безликой,
Иду за нею как Орфей за Эвридикой
По золоту осенних нот и дней.
Как с этой женщиною тянет говорить!
Нет-нет, не глупости - она их не приемлет...
В её ладони лучик солнца кошкой дремлет,
И как её за это не любить?
© Безымянная Тетрадь
Я ломал стекло, как шоколад в руке,
Я резал эти пальцы за то, что они
Не могут прикоснуться к тебе..."
Nautilus Pompilius
Я тебя отпускал. Я выламывал хрупкую кость,
Вырывал тебя с мясом и резал по контуру вен,
Я хлестал из горла обжигающе-едкую злость,
Обрывал свои снасти, валился в спасительный крен.
Я кричал, я рычал, я хрипел в безответную ночь,
Я хотел заглушить ненавистный набат тишины...
Умолял небеса - но никто там не жаждал помочь,
Предлагал свою душу - никто не назначил цены.
Я смеялся навзрыд, я себя распахнул темноте -
Но не стало чернее в изглоданной болью груди.
Я шагнул через край, я так страшно покоя хотел -
Но покой обернулся тобой и сказал:"Уходи..."
Я устал отдирать твое имя с запекшихся губ,
Я забыл, как дышать без твоих шелестящих шагов -
Я подбитым грачом распластался на сером снегу -
Не добьют - я не нажил себе ни друзей, ни врагов.
Я устал отдирать твое имя с запекшихся губ
И горящее сердце до боли сжимать в кулаке...
Ты, конечно, не ведьма и меньше всего ты суккуб -
Просто линия жизни на этой бессильной руке.
© Лунная Фокс
ты, конечно, хороший, а возможно и лучший.
я скажу тебе больше: ты меня заслужил.
разогнал надо мной одинокие тучи,
раскопал мою душу из прошлых могил.
ты почти идеальный и почти абсолютный.
ты, конечно же, будешь когда-то любим.
в своем доме большом и, бесспорно, уютном
ты однажды проснешься уже не один.
погружаюсь в закат цвета огненной вишни
и с березовой рощей пою в унисон.
ты, конечно, не третий и, конечно, не лишний.
ты, конечно, хороший,
но, к несчастью,
не он
(c) Милена Кафанова